— Верно, но в городе, к счастью, хватает отличных юристов, готовых пожертвовать личным временем ради общего блага. Я координирую их действия. Вынашиваю замысел, составляю план игры, готовлю команду. Потом мы выходим на поле и приглашаем судей.

— С клиентами вы не работаете?

— Отчего же! Время от времени беру дело-другое. Но лучше мне работается в одиночку, вон в той комнатушке.

Поэтому я рад вашему появлению. Иногда мы тонем в потоке посетителей.

Абрахам резво вскочил со стула, уточнил время моего ухода и скрылся. Я почему-то вспомнил, что у него нет обручального кольца.

Содержанием его жизни было Правосудие. Старинное изречение «Закон подобен ревнивой супруге» люди вроде Абрахама — да и меня тоже — понимали буквально.

Н успела смолкнуть трель звонка, как загремели тяжелые кулаки. Был час ночи. Пока Клер стряхивала сон, выбиралась из постели и накидывала халат, дверь трещала и готовилась сорваться с петель. На испуганный вопрос «Кто там?» последовал резкий, как удар хлыста, ответ:

— Полиция!

Клер открыла дверь и отступила перед четырьмя мужчинами, ввалившимися так, будто им угрожала смертельная опасность. Двое были одеты в форму, двое — в приличные костюмы с галстуками.

— К стене! — прозвучала команда.

Клер с ужасом повиновалась.

Дверь захлопнулась. Лейтенант шагнул вперед и вытащил из кармана несколько сложенных листков.

— Вы Клер Брок? — зловеще спросил он.

Клер кивнула, не в силах издать ни звука.

— Лейтенант Гэско. Где находится Майкл Брок?

— Он здесь больше не живет, — выдавила Клер.

Гэско был не столь наивен, чтобы поверить жене преступника. Но ордера на арест у него не было — только на обыск.

— Вот постановление, подписанное вчера в семнадцать ноль-ноль судьей Киснером. — Он показал Клер ордер, будто она была сейчас в состоянии прочитать отпечатанные мелким шрифтом строки.

— Что вы собираетесь делать? — осмелилась она спросить.

— Тут все написано. — Гэско швырнул бумагу на стол, и четверка разошлась по квартире.

Устраиваясь в спальном мешке, я положил сотовый телефон рядом с подушкой. На полу я проводил третью ночь — мне хотелось понять ощущения человека, вынужденного в качестве постели довольствоваться скамейкой или бетонным тротуаром. Поскольку левая половина тела представляла сплошной синяк, лежать приходилось на правой.

Цена эксперимента не казалась слишком высокой. У меня была крыша над головой, теплый радиатор, запертая на замок дверь и работа, обеспечивающая кусок хлеба. У меня было будущее в отличие от моих клиентов.

Запищал телефон, я нажал кнопку:

— Алло?

— Майкл! — Я узнал в свистящем шепоте голос Клер. — Полиция обыскивает квартиру.

— Что?

— Их четверо. Явились с ордером на обыск.

— Что им нужно?

— Ищут досье.

— Буду через десять минут.

— Прошу тебя, побыстрее!

Вне себя от бешенства я ворвался в квартиру. Первым попался на глаза мужчина, одетый в костюм.

— Я Майкл Брок. Какого черта?

— Лейтенант Гэско, — вызывающе представился тот.

— Покажите ваш жетон. — Я повернулся к Клер, стоящей у холодильника с чашкой кофе в руке. Похоже, она обрела привычную невозмутимость.

— Дай, пожалуйста, ручку и чистый лист бумаги.

Лейтенант сунул мне в лицо полицейский жетон.

Я громко прочел имя.

— Что ж, вы будете первым, на кого я завтра в девять утра подам жалобу в суд. Кто там еще?

— Трое каких-то типов, — ответила Клер, передавая мне ручку и бумагу. — По-моему, они в спальне.

Я прошел в глубь квартиры. За мной потянулись Гэско и Клер. В спальне для гостей коп, стоя на четвереньках, заглядывал под кровать.

— Ваши документы! — рявкнул я.

Коп вскочил на ноги, готовый растерзать меня. Сделав шаг вперед, я прошипел:

— Документы, ничтожество!

— Кто вы такой? — Отступив, он с недоумением посмотрел на Гэско.

— Майкл Брок личной персоной. А вы?

Коп протянул жетон.

— Даррел Кларк, — прочитал я и записал имя. — Ответчик номер два.

— Вы не сможете выдвинуть против меня обвинения.

— Слушай, малыш, ровно через восемь часов в здании федерального суда я предъявлю тебе иск на миллион долларов за незаконный обыск. И выиграю его. Получу решение и пущу тебя по миру.

Из соседней комнаты, моей бывшей спальни, вышли двое.

— Клер, достань, пожалуйста, видеокамеру. Я хочу запечатлеть это безобразие.

Клер скрылась в гостиной.

— У нас есть выписанный судьей ордер, — ушел в защиту Гэско. Трое его подручных взяли меня в кольцо.

— Обыск незаконен. Тому, кто послал вас, придется отвечать, как, впрочем, и всем вам. Сначала вас уволят, надеюсь, без выходного пособия, а потом вы будете отвечать по вульгарному гражданскому иску.

— Полицейские неприкосновенны. — Гэско обвел взглядом подчиненных.

— Черта с два!

Появилась Клер с видеокамерой.

— Ты сказала им, что я здесь больше не живу?

— Да. — Она направила на нас объектив.

— А вы все-таки начали обыск, чем и нарушили закон.

Знали, что должны убраться, однако решили поразвлечься.

Любопытно покопаться в чужом барахле, да? Вам дали шанс отличиться, парни, но вы упустили его. За это нужно платить.

— Чушь, — неуверенно возразил Гэско.

Он знал, что перед ним правовед, но не представлял, что Лед, на котором я выписывал юридические кренделя, весьма хрупок.

— Ваши имена, — обратился я к оставшимся полисменам, не удостоив Гэско взглядом.

Они предъявили жетоны. Ральф Лилли и Роберт Блоуэр.

— Благодарю. Вы, таким образом, становитесь ответчиками номер три и номер четыре. А теперь вам пора проваливать.

— Где досье? — насупился Гэско.

— Его здесь нет, поскольку я живу в другом месте. Именно поэтому, лейтенант, вы будете давать объяснения в суде.

— Мне это не впервой.

— Тем лучше. Кто ваш адвокат?

Он промолчал, и я направился к двери. Четверка неохотно потопала за мной.

Похоже, видеокамера присмирила их. Блоуэр пробормотал что-то про чертовых юристов, и на том инцидент был исчерпан.

Захлопнув дверь, я взял постановление на обыск. Клер сидела у кухонного стола с чашкой кофе и следила за мной.

Отвратительная процедура явно изнурила ее. Однако показывать, что мало-мальски нуждается в моем присутствии, она не собиралась.

— О каком досье шла речь?

Вряд ли мои дела ее интересуют.

— Долгая история.

Другими словами, не суйся. Клер поняла.

— Ты вправду обратишься в суд?

— Нет. У меня нет никаких оснований. Просто хотел их выгнать.

— Удалось. Поздравляю. Они вернутся?

— Нет.

— Приятно слышать.

Я сунул ордер в карман. Искать предписывалось только один предмет: папку с делом «Ривер оукс/ТАГ». Досье вместе с копией было надежно спрятано у меня на чердаке.

— Ты сказала им, где я живу?

— Я не знаю, где ты живешь.

Воцарившейся паузы вполне хватило бы на выяснение моего нового адреса. Клер ею не воспользовалась.

— Мне очень жаль, что так получилось.

— Ничего страшного. Лишь бы не повторилось.

— Обещаю.

Расстались мы без объятий и поцелуев, даже не прикоснулись друг к другу. Я пожелал ей спокойной ночи и убыл.

Именно этого она и ждала от меня.

Глава 20

Во вторник мы с Мордехаем должны были вести прием в организации «Братство активных сторонников ненасилия», сокращенно БАСН, едва ли не самом большом приюте столицы. За рулем опять сидел Мордехай. Он решил в течение первой недели сопровождать меня повсюду, дабы потом избавить от опеки навсегда.

Барри Нуццо остался глух к моим угрозам и предупреждениям. В «Дрейк энд Суини» предпочли жесткие правила игры, чему я не удивился. Похоже, ночной налет явился прологом моего светлого будущего. Я посчитал себя обязанным рассказать Мордехаю правду.

— Я уехал от жены, — начал я, когда машина тронулась с места.